У Понырей

«В четырехдневных кровопролитных боях второй стрелковый батальон, которым командовал Н. Д. Жуков из 321-го стрелкового полка, уничтожил несколько сот вражеских солдат и две самоходки».

На книги воспоминании участников боев «В огне Курской битвы».

Все началось утром 5 июля. Наступления ожидали, но такого мощного натиска танков, самолетов и пехоты даже видавшие виды бойцы не предполагали. Батальон Никифора Давыдовича Жукова занимал хорошую позицию, разместившись на возвышении под Понырями. Впереди и сзади — высокая созревающая рожь. Несмотря па тревожную обстановку, солдаты шелушили налитые зеленоватые зерна, жевали их с удовольствием и, может быть, думали о том, что хорошо бы сейчас взять косу, обнажиться по пояс и пройти ручку — другую в утренней прохладе.

В этот день рожь будто снова зазеленела от тьмы немецкиx мундиров. Фашисты наступали лавиной, следуя за грохочущими танками. Лязг гусениц отчетливо слышен в траншее. Комбат посмотрел на стоящих рядом бойцов: серьезные, чуть посеревшие лица,

— Приготовить гранаты! — тихо сказал комбат. Команда полетела по цепи на фланга.

— Огонь!

Дымом заволокло все перед траншеями, летели в воздух осколки, земля, колосья. Вспыхнули две машины. Остальные поспешили развернуться. Первая атака отбита. Бойцы сосредоточенно сворачивали цигарки, рассчитывая, что следующая начнется не скоро.

А «тигры» снова ползли по ржи. И снова бой. Он не прекращался до глубокой ночи.

Второй день снова начался танковой атакой. Гремела и гудела земля. Устали руки бросать гранаты, устали глаза целиться. К вечеру подразделение, расположенное справа, было окружено. Смыкалось кольцо и вокруг батальона  Жукова. Бойцы не успевали расстреливать идущих напролом фашистов. 

Гранаты кончились, патроны на исходе. К вечеру третьего дня комбат Жуков безуспешно пытался связаться с командным пунктом полка. Батальону грозило окружение.

Немцы, казалось, остервенели. Чуть свет они начали атаки. Десятки танков ползли на укрепления, самолеты на бреющем полете пытались подавить сопротивление наших бойцов пулеметным дождем.

— Отходить к лесу! — подал команду комбат.

По редкой, измятой снарядами и бомбами ржи отходил батальон, не прекращая огня. Неожиданно комбат увидел, что на него летит самолет. Как огромная птица, пронесся он над головой, хлестнул очередью. Острая боль пронзила ногу, все тело.

И все же он улыбнулся, когда увидел а небе краснозвездные самолеты, когда сотни танков показались из лесу. Началось контрнаступление. И будто не было изнурительных дней. В короткой схватке, доходившей порой до рукопашной, немецкая пехота смята, отброшена на прежние рубежи.

Через три дня вернулся в строй комбат Жуков. На Днепре его догнала награда — орден Красного Знамени.

В Полесье

Выдержав несколько трудных боев, батальон майора Жукова отошел в тыл на отдых и пополнение. Самого комбата вызвал командир полка.

- Никифор Давыдович, сдавай свой и немедленно принимай лыжный батальон. Предстоит выполнить очень важную операцию.

Принял комбат Жуков новое подразделение, а ночью повёл 75 лыжников через линию фронта в тыл врага.

Ночной лес пуст. Глубокий снег хотя и осел, но ехать невозможно – оттепель. От бойцов валит пар. Пробовали пешком – ноги проваливались до самого болота. Остановились. Кто-то из бойцов сказал:

- Надо плести круги из лозы.

Мысль  оказалась деловой. И лозу искать не надо было. Быстро сплели круги, подвязали их и медленно двинулись вглубь. К хуторку вышли вечером следующего дня. Семь домиков. Несколько десятков немцев, автомашины. Фашисты чувствовали себя совершенно спокойно: фронт ведь далеко.

Вечером Жуков направил в хутор разведку. Прошло еще два дня. Комбат Жуков помнил строгий приказ: не спешить, не рисковать людьми, по задание выполнить наверняка.

— Операцию проводим сегодня, - сказал он командирам взводов и отделений. Задачу поставьте каждому бойцу. Действовать придется в полной темноте, надо быть осторожными, чтобы друг друга не перестрелять. Атака по сигналу ракеты.

Потянулись томительные минуты. У комбата тоже от волнения  учащенно билось сердце.

- Вперёд! — скомандовал он, и четверо бойцов поползли навстречу часовым. Сняли их без шума. Все фашисты были перебиты. Штаб крупного соединения разгромлен, захвачены ценные документы.

Бойцы собрались в условленном месте. Убитых нет. Раненых уложили на сани из лыж. К утру батальон перешел линию фронта и комбат Жуков доложил командованию об успешном завершении операции.

С тех пор и до конца воины батальон, которым командовал Н. Д. Жуков, бойцы называли «суворовским»: их комбат был награжден орденом Суворова III степени.

* * *

В 1939 году Никифор Жуков бил призван на действительную службу. Рядовым бойцом начал он освобождение Польши, прошел всю войну в пехоте и демобилизовался в звании майора. Много лет он возглавляя колхозы, получил специальность агронома. Но ранения дают себя знать. Как- никак, а их было четыре, да три контузии.

Никифор Давыдович почти не изменился с тех пор, когда его фотографировали в военной форме: приветливое округлое лицо, жизнерадостные голубые глаза, та же порывистость в движениях, хотя теперь он не расстается с тросточкой. Каждое утро он торопливо шагает на работу в Краснояржское автопредприятие, а вечерами иногда достает альбомы, смотрит фотографии и рассказывает своим о незабываемом прошлом.

Н. ШЕСТАКОВ.

пос. Красная Яруга.

«Знамя коммунизма» № 23 23.02.1971

Ему было бы семьдесят...

ГЕРОИ-ЗЕМЛЯКИ

Когда началась Великая Отечественная война, Григорию Добродомову было 18 лет. Как и все его сверстники, он горел желанием бить врага на фронте. Отличался смелостью и высокой физической закалкой.

В книге "Герои Советского Союза" (военное издательство, Москва, 1987 год) написано, что в бою 7 сентября 1943 года за село Екатериновка Лебединского района Сумской области Григорий заменил выбывшего из строя командира роты, успешно руководил боевыми действиями.

Настоящую доблесть и отвагу проявил Григорий в бою 4 октября 1943 года на правом берегу Днепра в районе села Лютеж Вышгородского района Киевской области, где противник понес большие потери.

За проявленное мужество восемнадцатилетнему юноше Григо­рию Сергеевичу Добродомову было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Командование предоставляло отпуск в родной край. Гриша приезжал в село Ново-Ясеновку, встречался с земляками, посещал школу, выступал перед учащимися Краснояружской школы, где учился. Его родная тетя Добродомова (по мужу Ищенко) Екатерина Антоновна (ныне пенсионерка, прожи­вает в с. Вязовое) со слезами на глазах вспоминает: "Гриша подарил красивый платок и уверенно заявил, что в ближайшее время фашисты будут разгромлены". И не ошибся.

После отпуска, будучи Героем, Гриша вместе с боевыми товарищами принимал активное участие в благородной миссии по освобождению от немецко-фашистских захватчиков Венгрии. Они шли с боями на запад.

Немецкое командование предпринимало немалые усилия, что­бы разорвать кольцо окружения. Предложения о капитуляции гитлеровцы отвергли. Имели место случаи, когда фашисты убива­ли наших парламентеров.

В ноябре 1944 года перед наступлением командир подразде­ления дал задание разведке добыть сведения о противнике. Раз­ведгруппа, в составе которой был и Григорий, наткнулась на засаду противника, который открыл огонь. Гриша был ранен. Когда огонь затих, то санитарка подобрала его и, сделав пере­вязку, стала передвигаться вместе с ним. Но немцы вновь открыли огонь, оказавшийся смертельным.

20 ноября 1944 года Герой Советского Союза Добродомов Григорий Сергеевич был похоронен в городе Мишкольц.

О нем написана повесть "Ему шел девятнадцатый". Повесть написал подполковник запаса Карнаухов Александр Федорович член Союза журналистов, проживающий в с. Ивне.

В год 50-летия Великой Победы мы отмечали бы 70-летие Григория Добродомова. Но в памяти он навсегда остался восем­надцатилетним.

С теплотой и любовью отзываются учителя, сельчане, земляки однополчанина о Грише: "Был храбрым, добрым, справедливым, и скромным. Мы все его любили и глубоко уважали. Любил Гриша песни, верил в победу... Всегда делился своим пайком..." Светлая помять о Грише пусть будет жить вечно".

В. ВЛАДИМИРОВ,

ветеран Вооруженных Сил.

«Наша жизнь» № 41, 24.05.1995 г.

ЗАВЕТНАЯ ПАПКА

Внимание невольно привлекали его руки — мозолистые, изборожденные морщинами, с длинными пальцами. Эти пальцы очень осторожно и бережно брали из папки очередную бумагу, аккуратно расправляли ее изгибы на небольшом, покрытом чистой скатертью столе и, чуть дрогнув, сжимались. И столько в них было волнения, столько сдержанной нежности, что даже без лишних слов мы понимали, что в этих бумагах отражена целая жизнь и хранится вечная, незабываемая память.

Вот один из листков. Это благодарственное письмо Василию Михайловичу Косых, жителю села Хуторского, врученное ему по окончании войны командиром 90 гвардейского минометного полка полковником Якушевым, замполитом Благовым и начальником штаба Пакуевым.

«Спасибо тебе за верную службу Родине! —гласило оно. — Ты был примерным воином-гвардейцем, помни о нас, поддерживай связь. Расскажи о себе внукам, воспитывай их на наших боевых традициях».

Заканчивалось письмо такими словами: «Мы уверены, ты не уронишь высокого звания гвардейца м стахановским трудом будешь укреплять могущество Родины, возвеличивать славу нашего любимого Отечества».       

Оправдал ли надежду своих командиров Василий Михайлович?  Безусловно. Все послевоенные годы трудился он в колхозе «Комсомолец». В 1947 году его приняли в партию, через несколько лет доверили возглавить овощеводческую бригаду.

И об этом периоде жизни хранит память папка. Вместе с боевыми наградами лежит у старого солдата и свидетельство бюро обкома КПСС, исполкома областного Совета народных депутатов о присвоении ему звания «Лучший Овощевод». Здесь же Почетная грамота за его труд уже водителем и приглашение на слет ветеранов 90-го гвардейского минометного ордена Ленина Невского полка.

А вот и память о встрече 9 мая 1983 года. Тогда газета «Сельская жизнь» поместила фотографию, на которой среди ветеранов, в кругу боевых друзей и Василии Михайлович Косых. Многих из них помнит старый солдат. Помнит и тех, кто не дожил до сегодняшнего

дня, отдал жизнь за любимую Родину. Нетороплив, сух и сдержан его рассказ о них, об опаленных войною годах.

 — Да, служил. Воевал. Возил боеприпасы, людей. Хлеб возил. Освобождал Тихвин, был под Сталинградом. Подвиг? Ну, какой подвиг! Работа. Тяжелая изнурительная работа,когда сутками не спали, спасались в кюветах от бомбежек, делали невозможное, но боеприпасы к гвардейским минометам подвозили вовремя.

Слезы? Были и слезы. Нет, не тогда, когда хоронили товарищей. Тогда сердце сжимала ненависть. В груди вырастал свинцовый ком, который давил, не давал покоя, пока враг не разбит и попирает советскую землю, убивает людей. Плакали уже после победы, и не только от радости.

Домой ехали в эшелонах, сотни и сотни демобилизованных фронтовиков. Перед глазами сожжённые города, разбитые полустанки. Сходили победители на станциях, лишь отчасти  уцелевших от бомбежек. И везде было одно — толпы детей и женщин. Каждый из них ждал своего сына, мужа, отца, брата. Были и те, кому ждать уже некого. Запомнилась одна из женщин: молодая, в черном платке, с лицом мокрым от слез.

— Возьмите, — протягивала она корзину с пышными, пахнущими дымком печи пирогами. — Мой-то уже не вернется, убит еще под Москвой.

Просмотрены бумаги. Хозяйка, Мария Тихоновна, смахнув слезу, прячет папку в шкаф. Старый солдат бодрится, но, видно, и ему воспоминания о днях минувших дались нелегко...

Сегодня по пальцам можно пересчитать тех кто шагал фронтовыми дорогами. В этом же селе Хуторском живет и бывший солдат-автоматчик Иван Васильевич Гончаров, награжденный многими орденами и медалям. Ни одна стройка в отделении «Степное» госплемзавода «Краснояружский» не обошлась без его рук. И сейчас Иван Васильевич столярничает, по мере сил помогает родному хозяйству.

В селе Колотиловке можно поговорить с Трофимом Ивановичем Горгуленко. Тоже ветераном войны. Болеет старый солдат, сказываются годы, тяжелый ратный труд.

А в поселке Красная Яруга, кто работает, кто на заслуженном отдыхе. Это бывший связист Н. А. Фидиев, пехотинец В. С. Зернов солдат-автоматчик А. С. Шуманов. Каждый из них, как и Василий Михайлович  Косых, мог бы открыть заветную папку, достать пожелтевшие от времени листки и рассказывать, рассказывать...

Например, Алексей Семёнович Шуманов, поведал бы о жестоких боях в  Карпатах, где его, тяжело раненого, подобрали жители румынской деревушки. Не отдали они советского солдата немцам, не предали. Несколько дней прятали, а когда Советская Армия отогнала врага дальше, на запад, отвезли в госпиталь, спасли жизнь.

Фронтовики... Старые солдаты. Доставайте чаще: свои заветные папки, рассказывайте молодым, что вам пришлось пережить и испытать. Откройте им, юным, таким красивым и счастливым, откуда черпали вы беспримерное мужество и волю к победе. Посидите с ними тесным кружком, поговорите. Так поговорите, чтобы в рачках ребячьих глаз ясно отразились звезды – звезды вашей солдатской славы.

Н. ГАМАНИЛОВ

«Знамя коммунизма» № 57 9.05.1987 г.

Засада

Моя военная специальность – артиллерист. Тем не менее, меня всегда поражали танкисты. Поражали их отвага и выдержка, готовность к преодолению трудностей, готовность к самопожертвованию. Являясь первой мишенью для всех видов наземного орудие танкисты, как никакой другой род подвергались риску и опасности. Однако, невзирая на это они первыми взламывали оборону противотанковую, уничтожали огневые точки и прокладывали дорогу другом родам войск.

С появлением немецких «тигров» и  «фердинандов», имевших мощную броню и пушку более пробивной силы, опасность для наших танков еще больше возросла. Но мы не знали случая, чтобы танкисты пасовали перед этой опасностью, не пали духом и скоро научились бить вражеских «тигров» наверняка.

Мне никогда не забыть один боевой эпизод, запечатлевшийся в моем сознании. Это было третий день наступления советских войск на Сандомирском плацдарме. Наша четвертая гвардейская  танковая армия, которой командовал генерал Лелюшенко, была введена в прорыв. Пройдя километров 20, передовые части уперлись огненный пункт, организованный немцами, не небольшом, но непреодолимом для танков водном рубеже.

Командование вынуждено было ссадить автоматчиков с танков и пустить их в атаку. Мы с комбатом находились на НП и следили, как сосредоточенная цепь бойцов уверенно продвигалась вперед, И вдруг произошла что-то непонятное. Пехотинцы как по команда повернули назад и побежали к каменоломне, находившейся поблизости от нашего НП. А через минут пять увидели, как с правого крыла наперерез двигались немецкие танки. Тут было чему испугаться. Открытая местность, никакого укрытия. Только каменоломня и впереди нас два домика с надворными постройками и копнами сена.

Мы с тревогой наблюдали, как вражеские танки, мерно раскачивая хоботами стволов, соблюдая интервал, как на параде, не слеша двигались вперед, Казалось, катастрофа неминуема. И вдруг произошло «чудо». Как только головные немецкие танки поравнялись с домиками, оттуда с оглушительным треском раздались пушечные  выстрелы. С головного танка как ветром сдуло броню вместе с пушкой. Два следующих танка закружились на месте.

А огонь из-за домиков усилился еще больше. Вот и еще задымились две вражески машины.  Остальные повернули в сторону, стремясь преодолеть речку, но сразу же завязли в ней. Минут через десять все было кончено. Вражеские танки были уничтожены. Немцы, оставшиеся в живых. Сдались в плен.

Мы ликовали от счастья. Автоматчики с криком «Ура! Бей гадов!» бросились вперед. Не встретив сопротивления, преодолели водный рубеж, овладели переправой. Потрясенные случившимся немцы в панике бежали. Опорного вражеского пункта как не бывало.

Оказалось, что наши две тридцатьчетверки и самоходная 152-миллимитровая установка, замаскировавшись под стог сена, стояла в засаде. Она то и учинили разгром вражеской танковой колонны, и тем решила исход дела.

Дальнейшее продвижение вперед было настолько стремительным, что в польский город  Кельце наши танкисты ворвались через мост, по которому расхаживали немецкие патрули. Задача поставленная перед танкистами в этой операции была успешно выполнена.

М. ЕВТУШЕНКО

ветеран войны

с. Илек-Пеньковка

«Знамя коммунизма» № 24, 22.02.1975

МЫ АРМИЮ РАСТИЛИ В СРАЖЕНИЯХ

Кто воевал, тот знает, как важна тесная взаимосвязь рот, полков, дивизии и, в конечном счете, фронтов Можно представить себе, что было бы, если бы воинские подразделения шли в атаку, отступали каждое по-своему, без знания обстановки у сосе-да справа или слева. Когда случалось такое, особенно в первые дни войны, нередко приходилось нести большие потери.

...Сколько снарядов и мин разорвалось на глазах у П. И. Мишенина, сколько солдатских страданий перенесла вместе с воинами В. П. Проценко, только победу советских войск над фашистами оба встретили в Берлине.

Незабываемый праздник Великой Победы. Кругом цветущий и поющий май. Белая сирень, красные тюльпаны, радость и слезы на глазах. Все внимание, тепло, забота седым ветеранам, на одежде которых в мягких лучах солнца золотом сияют ордена и медали - знаки боевой доблести, символы далекой героической юности. У Ивана Васильевича Рубанова замечаю медаль "За победу над Японией" и интересуюсь судьбой пожилого человека.

- Правил в луга табун колхозных лошадей, услышал, словно молнией опалило: напали фашисты, - вспоминает ветеран. - Браться за оружие годков не хватило, попал в боевые порядки лишь к концу войны, а японскую прошел полной мерой.

Ясно представляю само начало военных действий. Наш артиллерийский полк располагался у подножья зеленых сопок. Погожий августовский денек к вечеру сменился ненастьем. В темном небе поплыли тяжелые облака, приведшие со стороны Тихого океана. Они нависли над сопками Маньчжурии, долина ми Амура и Уссури. Раскатисто громыхало, словно предвещая страшные события, затем обрушился настоящий ливень. С вершин сопок на нас хлынули потоки воды, казалось, все кругом потонуло в непроглядной тьме.

Войска на исходной позиции, как сжатая пружина, ожидали сигнала. В роте, в одном ряду были необстрелянные солдаты и умудренные боевым опытом, уже прошедшие суровую школу войны. В ночь на 9 августа стремительно перешли госу­дарственную границу, начались боевые действия с японцами.

Нелегко нам приходилось в непривычных климатических условиях топать солдатскими дорогами, да их по сути и не было. Прокладывался маршрут заново по долинам. В большинстве своем над колоннами в раскаленном воздухе поднимались густые клубы пыли, заслоняли солнце, даже трудно было различать впереди идущую машину. Закипала вода в радиаторах, во рту пересыхало, солдаты берегли каждую каплю, двигаясь на Хинган.

И вот он, как сейчас вижу перед собой безлюдный и угрюмый Большой Хинганский хребет. Горные орлы одиноко парят над дикими вершинами, Самураи засели за трехметровыми стенами дотов, врезавшихся в землю, соединенных подземными ходами. Но не было им спасения от нашей артиллерии, авиации, саперов, минометчиков. Через ущелья, крутые перевалы, каменистые кручи, преодолев естественную крепость, наши воины вышли в долину. Освобождались го­рода и населенные пункты, наступательная волна катилась к берегам Тихого океана. Довелось мне видеть уцелевшие редуты и форты легендарного и прославленного Порт-Артура.

- Как известно, - заключает Иван Васильевич, - второго сентября на линкоре "Миссури ", бросившем якорь в Токийской бухте, состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Японии.

... Веселился народ, играла музыка, бывшие воины, творцы Великой Победы, присев на скамеечку под сиреневым кустом, вспоминали о боях-пожарищах, о друзьях-товарищах. Молоденькая учительница попросила Ивана Васильевича посетить кадетский класс средней школы, встретиться с ребятами. Глаза ветерана радостно заблестели. Обещал. Школа для него - словно дом родной. Сорок лет преподавал ребятам физкультуру и спорт.

А. ШКИЛЕВ.

п. Красная Яруга.

«Наша жизнь» , 24 мая 2000 г.